fbpx
Культура

Американское турне Шендеровича

Американское турне Шендеровича. На фото Шендерович
Виктор Шендерович

Слушай радио Славик Фэмили | Listen to Radio Slavic Family Live | KXPD 1040 AM Portland

В мае Виктор Шендерович вновь приехал в Портленд в рамках тура по США и Канаде. Нашим читателям он известен благодаря политической программе «Куклы», которая выходила на телеканале НТВ в 90-х, а также своими пьесами. В основном он работает в жанре «политической сатиры», и вот недавно написал очередную комедию «Увидеть Солсбери». В интервью драматург объяснил, почему его пьесы ставятся за рубежом, а не в России, рассказал, как относится к Зеленскому, акциям «Бессмертный полк» и «Никто не забыт, ничто не забыто». Здесь же Шендерович рассуждает, почему эмигранты из постсоветского пространства переезжают в США, но так ностальгируют по Советскому Союзу.

Что стало причиной Вашего турне в США в этот раз?

Для турне не нужно особенных причин. Есть несколько программ, с которыми я приезжал в разные американские города. Чаще всего я читал короткую драматургию, рассказы. В этот раз я приехал с программой «Театр одного Шендеровича». Я даже не столько читал, сколько играл отрывки из своих пьес. За последние десятилетия я написал некоторое количество полнометражных пьес. Они идут в разных театрах, не только в России, но какие-то вещи до сих не идут, я решил, что нужно восполнить этот пробел. И если их не ставят в России, почему бы мне не играть их самому. И я сделал такую программу с отрывками из семи пьес.

Кстати, я хотела Вас спросить об отсутствии постановок в России. У Вас проходят творческие вечера там, но, к сожалению, пьесы в театрах не ставят. В Варшаве же в апреле состоялась премьера «Господина Айна». Почему так?

Почему ставят снаружи и не ставят внутри? Это вполне риторический вопрос. Вы знаете, если разбирать, то за каждым случаем стоит что-то конкретное. Никакой прямо команды уже нет. Путин у власти уже двадцать лет, и он сформировал некий климат. Ему не надо давать никаких команд, чтобы люди не хотели видеть мою фамилию на афише государственного театра или филармонии. Раньше звонили, приглашали, потом перестали приглашать. Впрочем, последние два года у меня были концерты в Москве и Петербурге. Опять-таки, если кто-то хочет поставить, никаких препятствий нет. Другое дело, что есть пьесы сатирические, и, по понятным причинам, уже политическая сатира представлена в России быть не может. Забавно, что пьеса, написанная в двенадцатом году про Россию, стала актуальна к девятнадцатому году в Польше.

Сразу хочу спросить. А как так вышло, что к девятнадцатому году созрели и решили поставить в Варшаве «Господина Айна»?

Дело в том, что пьеса про приход «патриотической власти с патриотической лексикой», которая прессует все вокруг и прибирает к рукам прессу, деньги, все явление не новое. В Польше пришла новая патриотическая, консервативная власть. И многие лозунги, как нам казалось, имеют только отношение к Путину, уже имеют отношение не только к нему. Хотя там антикоммунистическая власть, но симптоматика общая обнаружилась. И смеющийся варшавский зал подтверждение. Это означает, что, в общем, мы живем в мире довольно старом, где ничего нового под солнцем нет. Это забавно. Для меня этот смех, конечно, приятен как автору. Я могу поздравить себя как автора, что пьеса идет в Польше, но я не могу поздравить Польшу с тем, что пьеса, написанная про российские проблемы, стала там актуальна. Впрочем, кардинальное отличие в том, что пьесу можно поставить в центре Варшавы и сыграть под хохот зала. В России пока что сделать этого не удалось. Поэтому мировая премьера пьесы произошла в Варшаве.

Давайте теперь поговорим про хохот зрительного зала в Лондоне, где была премьера «Увидеть Солсбери». Причем пьесу поставили на английском и русском языках. Расскажите, как англичанам пьеса? Поняли они, о чем она?

Судя по реакции зала, поняли. Как актеры ее играли, они тоже понимали вполне, о чем идет речь. Конечно, английский вариант отличается немного от русского. Чуть-чуть, что касается специфики акустики. Если в центральном отрывке пьесы идут отсылки к Гоголю или Блоку, то ясно, что «степная кобылица, которая мнет ковыль» для английского уха означает ровно ничего. Поэтому эти отрывки, отсылающие к русской ментальности, были заменены на фрагменты из Шекспира и Блейка. И это звучало совершенно замечательно. И эта адаптация не для того, чтобы шутка была сказана, а чтобы она попала в резонанс, в акустику. И, конечно, для английского уха понятен был Шекспир. Кстати, еще забавный пример глобализации: лондонская группа, которая играет «Увидеть Солсбери» на русском языке, артисты Белорусского свободного театра.

Когда Вы ее написали? Сразу после событий?

Как понятно по тематике это свежая пьеса. Написана была сразу почти, быстро для меня, потому что я долго работаю. Но это был другой случай, такой горячий пирожок, который сдетонировал, конечно. Пьеса поменяла местами реальность и фантазию, и это показалось забавным, а дальше она уже развивается по законам драматургии.

По словам Виктора Шендеровича, он написал пьесу после просмотра интервью Маргариты Симоньян, главного редактора издания Russia Today, с Русланом Бошировым и Александром Петровым, главными действующими лицами отравления семьи Скрипалей в Солсбери.

В одном интервью Вы сказали, что проблематика с Путиным Вам уже не интересна, и Вам нравятся больше человеческие истории. Что Вас сейчас задевает? Над чем можно посмеяться в Америке?

Ну Вы знаете, сатирик слово такое высокое. Оно предполагает гражданство во всех смыслах слова. Не очень прилично смеяться над хозяином, когда находишься в гостях. В Америке есть, кому посмеяться над властью. Как не включи прайм-тайм, всегда топчут президентов и будут продолжать. И этим держится Америка. Поэтому мне в этом смысле делать нечего. А то, что касается личных ощущений. То, что я хотел сказать про Путина и эту власть, я сказал уже давно, десять лет назад. Это не так интересно, как какие-то человеческие проявления. Простите за пафос, человечество, которое предпочитает популистов, которое идет навстречу старым граблям, это гораздо более важный объект для изучения, чем отдельный негодяй. А вот вульгарность человеческого мозга и сердца – это, конечно, предмет для изучения. И мне гораздо интереснее бить не по целям, а по площадям. Площади мне кажутся более интересной темой, чем персоналии.

Но Вы рассказывали про бабушку, которая живет в Сиэтле, но смотрит Первый канал и защищает Путина. Разве это не смешно?

Из всего можно вытащить смешную историю, но нет задачи смешить. Мне кажется, смешить немного порочное, и возникает, как реакция интеллекта на несуразность жизни. И, конечно, это очень смешно, но и грустно одновременно, Гоголь, конечно, в этом смысле классик.

А у пьесы «Увидеть Солсбери» нет цели посмеяться над событиями и раскрыть их?

Нет, я же ведь не публицист и журналист-расследователь. Я, скорее, исследую национальный менталитет нации, в которой безопаснее быть убийцами, офицерами ГРУ, чем геями. Я живу в стране, где геям опаснее жить, чем убийцам. И этот парадокс обнаруживают мои персонажи. Смешно ли это? Смешно. Грустно? Еще как. Мне интересны парадоксы, а не буквальная критика.

Поделитесь, как Вам концерт в Портленде?

Хороший концерт и по количеству, и по качеству пришедших. Очень доброжелательная публика, и мне было очень приятно работать. Собственно организм артиста указывает на качество публики, потому что, бывает, нужно простоять на сцене полчаса, и ты страшно устаешь после этого. А бывает два с половиной часа проходит, и ты легкий. Публика помогала мне, она понимала, реагировала очень точно.

Но когда вы пошутили про аргентинский порошок, люди не очень поняли, о чем идет речь. И я подумала, может, они не следят за новостной повесткой в России?

Разумеется, контекст не всегда улавливается. Но кто-то рассмеялся, кто-то нет. Кто-то среагировал я же вижу глаза. И хорошо, что люди, живущие в Портленде, не обязаны быть внутри этой повестки.

Во время выступления Виктор Шендерович упомянул «аргентинский порошок». Не все в зале рассмеялись. Отсылка идет к транспортировке российскими дипломатами кокаина из Аргентины в Россию через дипломатическую почту. Все объемы запрещенного вещества хранились в посольстве России в Аргентине. Главный организатор спекуляции Виктор Коронелли, посол.

В интервью Вы сказали, что благодаря Путину у вас в США появляется больше аудитории. Но на выборах президента России в 2018 году 63% избирателей в Штатах проголосовали за Путина. Как Вам кажется, почему люди уезжают из России, но продолжают любить Путина, Россию?

Любить Путина и Россию это занятия противоположные, по моему мнению. Но авторитарная пропаганда очень успешно склеивает образ Родины с администрацией. И если ты против Путина, то ты против России. А если ты за Россию, то ты должен быть за Путина. Это старая подмена, которую делают все авторитарные режимы. Люди, уехавшие от последствий путинской власти, оказавшись на свободе, начинают проникаться ностальгией, это очень интересная тема для исследования социологов, психологов. Мне кажется, я человек толерантный. Считаю, каждый имеет право на веру и идеологию. Единственное, что мы можем предъявить человеку, это некоторая непоследовательность. И если он считает, что Путин это благодать для России, то было бы честно разделять судьбу россиян, которые сейчас живут в стране.

Хочу спросить про эффект Брайтона. В своей пьесе «Текущий момент» вы сталкиваете пожилого жителя Брайтона и молодую американку, оба украинского происхождения. Многие переезжают из постсоветского пространства и цепляются за свое прошлое, Советский Союз, и не адаптируются к американским условиям. Почему так?

Вы знаете, я бы в последнюю очередь упрекал здесь пожилых людей. Человек доживает свою жизнь. Когда жизнь человека ломается, когда рушится одна страна, семейные обстоятельства, как у моего героя. То есть он оказывается выброшенным из привычной среды обитания в эту непривычную, чужую, враждебную. То, что человек цепляется за свой язык, культуру, книги, свои представления это совершенно нормально для старого человека. И упрекать именно этих людей довольно странно. Да, это драматично, и это может быть комично одновременно. Но тут нет упрека. И в моей пьесе нет упрека этим людям. Есть констатация, наблюдение. А вот люди, которые переезжают в молодом возрасте, когда человек еще может меняться, и ему нужно развиваться, это странно. Но тут уже разные русские: есть, которые продолжают эксплуатировать вот эту вот путинскую патриотическую тему, живя здесь, и они хорошо устроились. Они пользуются благами западной цивилизации, при этом подкармливаются еще иногда у администрации путинской. Я имею в виду и журналистов, и активистов, и очень многих людей. Или подкармливаются идеологически. Или я имею в виду своих друзей, это уже новые русские, которые абсолютно вписались в систему западных координат, при этом продолжают хранить библиотеки, читать по-русски.

Мы с Вами общаемся в День Победы.  Хочу спросить об этом празднике. Как Вы относитесь к акции «Бессмертный полк»?

Когда это начиналось, и когда томские журналисты провели эту акцию, это была человеческая история, я относился к этому с теплом и благодарностью. Люди вспоминают погибших своих близких. Своих. А власть умело, как она всегда это делает, приспособила, и все это пошло на растопку патриотического угара, патриотического и административного пиара. И когда людям раздают эти плакатики, раздают чужих людей и собирают толпы, это уже мерзость. И у меня другого отношения к этому быть не может. Есть личная память, и это принадлежит человеку. У меня есть дед, погибший на войне, я не пойду с табличкой и фотографией этого деда, но я, допустим, в ФБ опубликую его фотографию и посмотрю, поклонюсь другим фотографиям. Это человеческое, к этому я отношусь с теплом. Когда подлое государство отправляет человеческое чувство на растопку своего военного пиара это же все под лозунгом «можем повторить». Под этой всей пошлостью, детьми, которых наряжают в военную форму, это катастрофа.

А как Вы относитесь к тому, что Украина запустила подобную акцию «Никто не забыт, ничто не забыто»? «Бессмертный же» полк они запрещали.

Правильно, что запрещали. Еще раз: символы наполняются содержанием, и человеческая инициатива организаторов из Томска превратилась в путинский пиар. То, что Украина запрещает на своей территории путинский пиар, правильно делает. А память человеческую никто не отменял. И люди, которые помнят своих близких, вспоминают о погибших, это нормально.

Как Вы относитесь к Зеленскому?

Я не политолог, поэтому не могу сказать точно. Но я вижу, что Украина научилась выбирать. Это значит, что Украина вышла из ряда стран СНГ, в которых власть застаивается, и, более того, Порошенко даже в голову не пришло подтасовать результаты. С этим ее можно поздравить. В Украине произошла смена поколений, Зеленский это новая элита. С этим ее тоже можно поздравить.

Хотели бы когда-нибудь переехать в США? Или уехать из России?

Знаете, такая постановка вопроса была актуальна до девяносто восьмого года: можно было уехать или переехать. Сейчас я раз в год приезжаю в Америку. Отдыхаю, выступаю и возвращаюсь в Россию. Я бы хотел иметь возможность возвращаться в Россию, для меня это кажется важным. Я привык путешествовать: выезжать, смотреть мир.

Беседовала Юлия Парадная